Вдаваться в раздумья не было времени, так как на меня налетел силовой вихрь, отрывая от Аскольда. На миг он стал уязвим, чем и воспользовались король с наместником. Они бросили в него аркан, затягивая удавку на шее.

Да что ж это такое?

Теперь уже разозлилась я.

Никто не смеет нападать на моего грифона!

Сбившим с ног меня вихрем, оказался ТУМАН. Спустя время принял очертания Родариса.

Что? Как это понимать?

— Зря ты вмешалась девочка, — я снова прилипла к Аскольду, разрывая удавку на шее грифона, не отводя взгляда от Родариса — тумана. — Это не твоя битва и у них ничего не получится.

— О чем ты?

— Ты так и не поняла?

— Я поняла лишь то, что вас нужно остановить, — прорычала злобно я.

Этот туман напоминал мне ту серую массу, с которой я встретилась на планете, прежде чем оказалась на Мидаране. Но этот туман был злой, неконтролируемый и от этого осознания мне становилось не по себе.

— Ты не сможешь, — хмыкнул Родарис. — А они, — он указал палец вверх. — Не смогут пройти сюда.

— О чем ты? — пока мы вели задушевные беседы, к нам еще присоединился один член их банды, а именно наместник. Его Аскольд сжег заживо, что и пепла не осталось.

— О том, дорогуша, что на Мидаран не попасть извне этому жалкому Эфиру. Доступ закрыт. Мы постарались.

— Откуда Вы знаете об … Эфире? — мне кажется, но вроде они так называют тот туман, что перенес меня сюда.

— Мы тоже Эфир, — хмыкнул сгусток, бывший Родарисом. — И это была наша первая командировка.

— Почувствовав вкус свободы, мы отказались возвращаться в общее эфирное поле, сливаясь разумом с остальными. Пришлось запечатать сюда вход, но для того чтобы эта защита держалась, нам нужна была живая сила магов.

Вот теперь я, кажется, начинала понимать, что происходило на самом деле.

В семье не без урода. В отаре не без паршивой овцы. В каждой семье всегда отыщется гнилой ген, что мы сейчас и наблюдаем.

Тот туман пожалел меня и дал возможность полноценно жить, но теперь я задаюсь вопросом, а настолько ли они были бескорыстны? Они ведь тоже преследовали свою цель. И сейчас я остро ощутила постороннее присутствие внутри своей души. Как такое может быть, не знаю, но пока эта сила сидела и не высовывалась, а кажется даже прислушивалась.

Эфир говорил с легкой ленцой, будто бы они уже победили и от этого волоски на затылке вставали дыбом. Кажется, их уже не беспокоила смерть физических тел.

Аскольд сейчас атаковал последнего. Цимариус достойный противник и великолепно отбивал атаки, но он не подозревал, что нож в спину ему вонзит бывшая помощница.

Магдалена подкралась тихо, незаметно и проткнула огненным мечом грудь короля. Тот упал на колени, захрипев. Из груди хлынула кровь, а глаза закатились.

— Это твоя добыча, — проговорила женщина Аскольду. — Отомсти за нашу девочку, — в глазах магички стояли неприкрытые слезы.

Вроде бы все закончилось… там. Там все закончилось. Аскольд принял человеческий облик, но оставил частичную трансформацию на руках.

Сейчас его когти отрывали плоть от плоти, заставляя и без того раненое тело выть от боли.

— Ты сильная, — проговорил наместник, наблюдая, как я все еще обволакиваю собой своего мужчину. — И не могу понять откуда в тебе столько силы? Существа Мидарана на это не способны.

— А кто сказал, что я из Мидарана? — ядовито фыркнула я. Уверенности мне придала сущность, что поселилась внутри. От меня больше ничего не зависело. Все что я могла, сделала. Дальше это их битва. Битва Эфиров.

— Что? — в голос воскликнули они.

— Вы слабы и недальновидны, — сейчас я не узнавала себя. Вернее говорили лишь мои губы, но не я. — Неужели думали, что вам все сойдет с рук?

— Что? — не знаю, что увидели эти двое, но разом от меня отшатнулись.

— А вот и третий вернулся, — я захохотала не своим голосом.

Аскольд отшвырнул от себя останки короля и на негнущихся ногах подошел к моему телу, упал на колени и, бережно взяв его на руки, прижал к себе, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то шепча мне на ушко. Он плакал. Я хотела стереть слезы, но моя рука так и не смогла коснуться его. Мой грифон завыл, выплескивая наружу всю свою боль и горе от моей потери.

Что-то мокрое коснулось и моих щек. Разве души умеют плакать? Разве мы умеем сопереживать? Для нас перестал быть интересен физически ощутимый мир, но я плакала, страдала, наблюдая за тем, как каждая волосинка на голове моего мужчины становилась абсолютно белой, седой. Я принесла ему горе.

— Ну что? Нагулялись? Отдохнули? — продолжали говорить мои губы. — Пора возвращаться домой.

Из моих пальцев выскочили три толстых жгута, которые спеленали отступников. Они не сопротивлялись, принимая поражение.

— Как? — только и спросили они.

— Девочка не из этого мира, но мы сделали на ней нашу привязку. Дело оставалось за малым, — проговорила о себе в третьем лице. — А всего-то вас нужно было собрать всех вместе и закрыть в ловушке.

Под ловушкой я подразумевала себя. Трижды я умереть не могла, поэтому туман и выжидал удобного случая, собирая сбежавший Эфир вместе.

— Мы просчитались, — промямлил тот, кто был недавно королем.

— Вы слишком юны, чтобы просчитывать такую сложную многоуровневую комбинацию, — как не разумным детям говорила я. — Дома у вас будет время подумать над своим поведением и своими ошибками.

А я? Что будет со мной? Где теперь мой дом? Меня грязно в слепую использовали, чтобы вернуть и наказать нерадивых сбежавших детишек, но как же теперь я?

Было обидно и жалко себя. Было больно за своего, так и не родившегося малыша, за Аскольда, который оплакивал свою любовь, держа мой труп на своих руках ни на минуту не отпуская.

Люди постепенно стали приходить в себя. Магдалена их наполняла силой. Сейчас она единственная кто мог повелевать нитями.

Трое отступников исчезли, оставив нас с Эфиром внутри меня наедине. Мне не нужно было задавать вслух вопросы. Ответы я получила и так.

Эфир был любопытен. Он всегда наблюдал за своим детищем миром Мидаран со стороны. И решил попробовать, как это чувствовать. Три добровольца решились на такой сложный эксперимент. Сначала все было нормально. В эфирное поле в сроки доставлялись эмоциональные отчеты, но потом связь резко оборвалась, а доступ в мир был перекрыт. Эфир не понимал в чем дело и стал искать лазейки, чтобы помочь своим детям. Вот только они не знали, что в мире все настолько закрутилось. Они видели, что творили их сородичи, но помешать никак не могли и когда наша «Венера» оказалась на планете, у Эфира созрел план, вот только они были неприятно удивлены. Среди такого количества людей не было ни одной нормальной души, которая справилась бы с их задачей.

Потом произошла встреча со мной и наше молчаливое знакомство. Так и решилась моя судьба. Я была не идеальным вариантом, но какие-то качества все-таки зацепили Эфир. Когда я осталась умирать, они решили рискнуть. Хуже все равно не будет.

Так я стала марионеткой. Так я стала их проводником. И моя задача заключалась лишь в том, чтобы собрать всех вместе отступников и позволить через мою душу вернуть их домой. Именно я была тем связующим звеном между закрытым миром и Эфиром.

Мной воспользовались и теперь я не нужна. Во мне отпала всякая необходимость. Меня освободили от чужого присутствия и предоставили самой себе.

И я не призрак, не приведение, а не упокоенная, неприкаянная душа, которую выбросили на свалку за ненадобностью.

Обидно. Снова всхлипнула.

Умерла. В этот раз я окончательно и бесповоротно умерла.

Глава 31

Мой бестелесный дух парил высоко под потолком, наблюдая за суетой.

Магдалена светлая волшебница и найдет достойное применение новому виду магии. Сейчас она восстанавливала рваные ауры пострадавших. Дольше всех она задержалась возле Айрона, вцепившегося в нее мертвой хваткой. Он не отпускал Магдалену, покрывая ее лицо поцелуями. Он действительно ее любит. Я вижу, как от него исходит внутренний свет, будто он пытается закрыть им свою женщину от всего внешнего мира.